Серебряный язь на серебряные мормышки
Посчастливилось моему отцу раздобыть пятак технического серебра!
– На, Вадим, на «мармылки» тебе, – сказал улыбающийся работник трамвайного депо, а по «совместительству» мой деда Гоша.
Взял, конечно, как не взять. В магазинах сплошь личинки да клопы с муравьями из окисленного свинца, а умельцы на барахолке за стоящую мормышку бешеные деньги просят. Вот и разжился батя чудесным материалом, лишив один из чешских трамваев одного из контактов…
Один из товарищей раскатал на заводе пятак в пятачищу. Батя сделал оправку и наколотил скорлупок под будущие мормышки, а так как пятак тот был двухслойным (серебро с одной стороны и медь с другой), то развальцовке подвергся и медный пятак, а следовательно, и медных скорлупок тоже было напрессовано в достатке.
МОРМЫШКИ МОЕЙ МЕЧТЫ
Долгими вечерами отец плавил свинец и готовил «Обские», тяжелые мормышки, из которых впоследствии должны были выйти зимние поставки.
Было мне тогда лет четырнадцать, и у меня, как у вполне сложившегося рыбака с десятилетним стажем, была своя «коробочка». И чего там только не было. Тут тебе и кивки «собачки», и удочки со сменными мотовильцами, леска клинская, дробинки, отвески, мормышки как заводского, так и собственного литья, шараги и много еще чего нужного. Одного только не было – серебряных мормышек – гордости отца, которые водились только в его коробочке.
Сколько раз я открывал эту заветную коробочку и все мечтал: «когда же у меня будут ТАКИЕ».
Время шло. Я взрослел, но серебром разжиться ну никак не получалось, и несмотря на то, что эти заветные мормышки ни разу себя достойно не проявили, мне их ох как «не хватало»!
И вот мне семнадцать лет. Я уже давно самостоятельно хожу в «автономки» на двое-трое суток, иногда с товарищами, но чаще всего один. Ловлю не ахти как много, но постоянно. То леща, то щуку, окуня, чебака и прочую обскую и озерную рыбу регулярно приношу домой.
Вот и в тот раз, теплым майским днем я отправился на теплоходе «Москва 78» на свое любимое место: причал «Юбилейная». Это вторая от Барнаула остановка в верховьях Оби, где помимо заливных озер есть несколько проток и стариц. Цель моя была – лещ.
Как я только не старался, какую наживку не пробовал, но в тот субботний выезд поклевок я не видел. Решив, что ночевать смысла нет, я с последним теплоходом отправился домой.
Лишь отчалили от пристани и проплыли вниз по течению не более ста метров, как вдруг я увидел в затопленных корягах рухнувших серебристых тополей лодку. Приглядевшись, заметил, что рыбак, сидевший в лодке, нет-нет да и поднимает удочку. Фарватер проходил в каких-то сорока-пятидесяти метрах от берега, а до сидевшего среди поваленных деревьев рыбака и того меньше. И вот мы поравнялись с лодкой, и я отчетливо разглядел, что он «таскает». Вот-вот, именно таскает, а не ловит! Одну за одной он выхватывал крупных рыб из реки, и пока мы проплывали мимо него, не менее десяти раз он отправил в садок свои трофеи.
Вернувшись домой, я рассказал отцу о случившемся. Обмозговав ситуацию, к единому мнению мы так и не пришли, но ложась спать, я знал точно: завтра поеду и все узнаю сам.
НА ПОИСКИ УЛОВИСТОГО МЕСТА
Еще темно, а я уже жду первый трамвай, чтобы на первом же теплоходе отправиться на рыбалку.
Тяжелый рюкзак забит лодкой, а так как лодка у нас с отцом одна на двоих, то рюкзак я взял отцовский, «Ермак» – станковый и вместительный, куда не только лодка помещается, но и все прочее, что может потребоваться.
Сойдя с теплохода на берег, я отправился вниз по течению и думал, что совсем скоро начну «ворочать» рыбу. Но сильно ошибся!
Весна – пора непредсказуемая. Еще вчера Обь была наполнена водой под берега, а сегодня ее уровень сильно упал, и я не мог определить, где точно сидел рыбак. Вроде места те же, но что-то обязательно не сходилось.
Помыкавшись около часа, я все же вышел на воду. В одном перспективном месте привязался к стволу дерева и обнажил удилища.
Каково же было мое изумление, когда обнаружилось, что глубина в этом месте более той, на которой мне позволяла рыбачить моя четырехметровая удочка. Промерив глубину отвесом, я был поражен еще больше – восемь метров на расстоянии 15 метров от берега.
Вновь и вновь я щупал дно, перебирался с места на место, но так и не мог понять и найти то место, где вчера видел рыбака с удочкой!
Уже ближе к обеду, потеряв всякую надежду отыскать то счастливое место, я «заякорился» на глубине чуть более пяти метров, привязавшись к стволу молодой осины.
Так как удочками я рыбачить не мог, то решил сделать спускники, благо леска и крючки всегда под рукой. Расстегнув карман «Ермака», к своему удивлению на свет Божий я извлек коробочку с расходниками, и она явно была не моя. Открыл и обнаружил, что это отцовская коробка с зимними снастями. Перед глазами лежали те самые серебряные мормышки и такая редкая и желанная леска ГДР 0,10! Мечтательно рассматривая все это и фантазируя о возможностях этих снастей на зимней рыбалке, я вдруг представил, как крупный лещ взялся на эту мормышку, и даже инстинктивно подсек.
«А вдруг? А почему бы и нет?!» – мелькнула шальная мысль. И вот я лезу во второй карман и извлекаю оттуда зимние удочки отца: видимо, он еще не разбирал свой рюкзак после зимней рыбалки.
Выбрав леску потолще, а именно 0,17 «Клинск», и привязав серебряную мормышку с пучком земляного червя, я принялся методично облавливать дно реки. Вдруг подтяжка – и я, как хорошо отлаженный механизм, делаю резкую подсечку. Рука тут же остановлена без каких-либо вариантов на движение.
«Зацеп» – отметил я и несколько раз попытался освободить снасть, но безрезультатно.
Отцеп на дно, и вот отцовская мормышка на свободе. Продолжая игру, я еще трижды «садил» снасть за неведомое мне препятствие. Но однако удалось определить, что зацепы случаются на расстоянии чуть более 10 см ото дна, а простукивание показало, что это небольшой ствол или коряга толщиной не более 15 см.
ДОЛГОЖДАННАЯ ПОКЛЕВКА
Более часа провел я, сидя на борту «Нырка», меняя глубины, меняя игру и проводку, но поклевок не было. Снасть то и дело цепляла ветки и коряжины, и окончательно «скиснув», я решил либо сменить место, либо вообще идти на заливные озера по карасю. Но когда я выбирал леску, на глубине около двух метров я четко ощутил удар.
Удар был довольно вялый и почти не отличающийся от удара проплывающего по дну мусора, но в данном случае я облавливал полводы.
Мормышка зависает на этой глубине. Методично трясу снасть, но повторных поклевок нет. Опускаю леску на полметра глубже – и мощнейший удар повергает меня сначала в ступор, а затем в тремор.
«Боже. Есть! Есть поклевка! Скорее подсечь и выводить», – но леска прослабла.
«Блин! Неужели опять коряга», – думаю я и вытаскиваю снасть. Настроение на нуле, хотя озноб еще не прошел. А вот и мормышка! Явно читается атака рыбы: черви оборваны и стянуты к краю.
«Значит, есть, есть рыба-то!» – в сердцах кричу я и обновляю наживку.
Пять, десять минут игры, но результата нет.
«Неужели проходящая?» – размышляю я – и в тот же момент новый удар!
Снасть быстро уходит под воду, но вдруг леска провисает: «легла на коряку» – думаю я и вижу, как леска пошла против течения!
Подсечка была слишком сильной для лески, пусть и немецкой, но все же 0,10, и я услышал страшное «дзынь» !
«Ну, все! «Капец» тебе, Сергуня!» – шепчу я, представляя, как буду объясняться с родителем. Ну что ж, теперь все равно скандала не избежать, и я привязываю вторую мормышку. Она лихо идет ко дну.
КТО НЕ РИСКУЕТ...
Сижу в лодке, смотрю в коробочку. Вместо девяти серебряных мормышек лежало семь. Они так и льнули друг к другу, говоря: «Одумайся! Не надо! Давай мы тут тихонечко полежим, а ты вон лучше медными поиграй! А то жить тебе только до вечера – пусть и техническое мы, но все же серебро».
Уговорили, чертовки! Вяжу медные, но поклевок нет уже более получаса. Решаю взять леску потолще и привязать серебро.
Сижу и смотрю то на леску 0,10, то на мормышки серебряные, то представляю картину «сын вернулся с рыбалки».
«Да и черт с ним!!! Будь что будет», – и я вновь готовлю тонкую снасть.
СЕРЕБРО К СЕРЕБРУ
Вот что-то промелькнуло у поверхности воды, буруны закружились и ушли под лодку под властью течения. Я продолжаю борьбу и тут вдруг осознаю, что я даже не предполагаю, с какой рыбой борюсь! И в этот момент серебряный бок, увенчанный алыми плавниками, появляется на поверхности воды – ЯЗЬ!
Рывок – и рыба выбирает более метра. «Ничего! Ерепенься сколько хошь, а воздуха-то ты уже хапнул» – не скрывая радости, кричу я рыбине, уже чуть смелее тяну рыбину к лодке. Подсачек под рукой, но пользоваться им несподручно – коряжник, и я аккуратно беру трофей под жабры.
Ах, как он красив. Чешуя искрится и многочисленными зайчиками слепит меня на полуденном майском солнышке! Как же хорошо! Какая удача! На прикидку в нем не менее семисот грамм, а возможно, и более! Вот удача так удача!
Сижу и любуюсь рыбой. Поглаживаю по спине, ладонью вытираю с боков влагу и все не могу расстаться с ней и отпустить ее в садок.
«ОДНАКО СЕРЕБРО К СЕРЕБРУ», – МЕЛЬКНУЛА МЫСЛЬ
Налюбовавшись этим красивым трофеем, погружаю под воду новую порцию червя – и в тот же миг сильнейший удар и это страшное «дзынь»: сердце чуть не оборвалось от обиды, отчаянья и даже ненависти к рыбе! Такой подлости я не ожидал.
Кричу в воду: «Ты, что, сволочь, смерти моей хочешь! Ну я тебе ща..». Новая мормышка отправляется под воду. Играю красиво, нежно и весьма активно – язь-то он любит активность – и вот на очередной проводке сильнейший удар.
«Более кило! Вот так удача! Отец от зависти умрет, это точно!» – горжусь я собой, и новая порция червя идет в полводы…
ЧАС РАСПЛАТЫ
– Пап. Тут такое дело. Пап! – пытаюсь обратить внимание отца, беседующего о чем-то с матерью.
– Ну, чего?– говорит отец и выходит из кухни, -Ты чего? На рыбалке, что ли, был?– изумляется, глядя на меня, стоящего в рыбацкой робе рядом с рюкзаком.
– Ага. На «Юбилейную» ездил.
– Ну, и как?
– Да нормально. Только вот…
– Что вот?– хмуря брови, спрашивает отец.
– Лодку, что ли, проткнул? Весла утопил? Удочки переломал, что ли?– перебирает родитель, глядя, как я отрицательно машу головой.
– Ну, что случилось-то, говори!
– Я твои мормышки пообрывал!
– Ну и черт с ними, с мормышками, – улыбается он.
– Так я это... серебряные! – выражение лица у отца стало меняться.
– Как серебряные, какие серебряные. Это зимние, что ли? – уже сурово спрашивает отец.
– Ну, – коротко ответил я.
– А кто тебе их брать разрешал? У тебя, что, своих мормышек мало? – и вдруг выражение лица меняется. – А ты чего такой «упластанный», еще и мокрый весь, бежал, что ли?– спрашивает отец, внимательно разглядывая меня.
– Не, рюкзак тяжелый, – отвечаю я и как бы в довершение говорю: – Я рыбы поймал, много! – и с этими словами раскрываю клапан рюкзака, доверху набитого «серебром»…
– Мормышки-то все оставил, или что принес? – спрашивает отец, выгружая в таз рыбу.
– Одна осталась, – отвечаю и вижу, как отец расплывается в улыбке:
– Валя, ты посмотри, сколько он язя припер, килограмм двадцать точно будет!
– Молодец, – обращается ко мне батя, – хрен с ними, с мормышками…
Сергей Ликсонов,
Алтайский край
Подписывайтесь на наш дзен-канал
