Лиса
Плутовка мирно дремала после сытного ночного ужина, а скорее раннего завтрака. Сегодня ей удалось отловить целую кучу жирных с осени полевок. И вот теперь она умастилась в некогда ондатровой хатке, присыпанной свежим, пушистым снегом.
Она любила это место: всегда солнечное, мягкое от свежего снега, да и обзор с этой кочки на удивление обширен. Лиса спала, но чуткие ушки фиксировали малейшее изменение ситуации. Вот береза скрипнула, прижавшись своим стволом к такой же, как и она сама, молоденькой и по-зимнему нарядной. Вот полевка шмыгнула в дебри крапивы в поисках осыпи зерна. А вот и совершенно посторонний шум, кажется, голос собаки. «Не страшно», − думает лиса, приподнимая свою острую мордочку, − «сколько их здесь шастает, этих друзей охотников, но ни одному еще не удавалось проникнуть в эти дебри, потому что лаз знаю только я». И вновь умастилась, укрылась пушистым хвостом.
Разгоряченная собака рвалась в бой. «Ну чего они там копаются, ну сколько можно собираться?» − мелькают мысли в ее голове, − «мы так всех зайцев и лис упустим». Гон вертится что миксер, и весь вид собаки говорит: «Ну уж пойдемте, что ли!». Но мы еще не готовы. Патроны на грудь, вода и провизия в вещмешки, ружья заряжены и на плечо. Все! В путь.
Лиса вновь подняла голову, нехорошо она себя чувствовала от приближающегося лая собаки. Собака шла слишком уверенно, не так, как все эти лайки, курцы и драты, как-то по-особенному. И голос у нее какой-то странный: льется без остановки, без перемолчки, и от этого голоса хочется бежать сломя голову… «Не к добру все это», − проносится мысль.
Лиса поднялась на лапки. Тревога все росла.
«Вот он! Вот он, пахучий и такой ядреный лисий след!» − кричит охотникам собака, − «вот он! Я нашла его! Хозяин, я добуду тебе зверя, но ты поспешай. Сил моих нет идти так же медленно, как ты. Догоняй!!!» − кричит она что есть силы, с каждой секундой удаляясь от охотников.
«Нет, так нельзя, нужно сделать обманную петлю перед входом в лаз, пока не поздно», – вертится на уме у лисы, и она устремляется в сторону выхода.
Но нет, уже поздно! Выглянув из своего укрытия и успев сделать лишь пару шагов, лиса замечает несущуюся на нее собаку, и немедленно прячется в своем укрытии.
«А вот и ивняковый котел, куда ведут следы. Ну, плутовка, держись», − кричит, не зная кому, собака. И вдруг: «Ай-яй-яй!! Вот она, держи, держи!!!» − взревела гончая сразу, как только увидела высунувшуюся из кустов морду лисы, − «ай-яй-яй!»…
Я понимаю, что говорит мне моя любимица и ускоряю шаг, отдавая команды по рации товарищу. Вдруг Мида залилась «по зрячему», отмечаю я, и ускоряю бег, благо, снега совсем чуть.
«Ну, все! Попала», − отмечает лиса и начинает хитрую вязь следов в плотном кустарнике. «Напутаю так, что в жизни эта пустолайка отсюда не выберется», − думает она на ходу.
Пошла работа! Лиса пытается оторваться и запутать следы, но выжловка не отстает. Напирает. А хуже всего этот ее крик. Он мешает соображать, мешает вспомнить то, чему учила мать лиса и отец лисовин, то, что не раз спасало жизнь, а теперь не приходит на ум.
Петля за петлей, где ползком, где вскачь, лиса кружит по ивняковому острову, зная, что вокруг уже полно охотников, все они готовы к выстрелу, все они ждут ее.
Эх, знать бы ей, что охотников всего двое и что стоят они, еле перекрывая третью часть всего острова, и что только благодаря своему опыту они заняли места на двух самых крупных лазах.
«Ага, обманула», − мелькнула мысль в лисьей голове, когда выжловка скололась на старый след, и вместо того чтобы затихнуть и притаиться, молодая лиса дернула хвостом.
Мида вновь залилась: перевидела зверя между кустов, когда уже было подумала, что след потерян. «Ну все, держись, уу-ааааааа…» − собака кидается напропалую…
Поняв, что выход только один − бежать сломя голову по старому, широкому лазу в надежде скрыться в густом крапивнике и лопухе, лиса устремляется в лаз. Собака совсем рядом, но вот он, выход из котла − и она пулей вылетает на свободу. Прыжок, еще один, как вдруг краем глаза замечает нацеленное на нее ружье и, оттолкнувшись, что есть сил она… ПОЛЕТЕЛА! Страх прошел, собачий ор становится тише и как бы дальше, во всем теле необычайная легкость. Она летела и смотрела, как внизу, гдето далеко-далеко, у кустов, выскочила такая же рыжая, но с черной спиной, собака, а охотник подошел и, подняв с земли, отряхнул что-то от снега, поласкал собаку и кому-то крикнул: «ЕСТЬ!»…
Сергей Ликсонов, Алтайский край
