Непростой загон...
Раннее утро. Снег хрустит под колесами авто, которые несут нашу дружную компанию в угодья. Деревья в куржаке, что означает, что охота будет нелегкая..
Народ у нас в компании веселый, «балагуристый», проверенный не одним днем и даже годом.
Среди нас новенький. Ему и открывать день. Каждый надеется, что новичок вольется правильно и результативно. Потому как примета у нас такая: как вольется, так и охотиться будет...
– Идешь прямо! Понял? Прямо, и никуда, слышишь, НИКУДА не сворачиваешь с этой тореной тропы. Она вильнет влево, даст крюк и повернет направо, туда вниз под косогор. Упрешься в трехствольную березу, через которую идет тропа, и повернешь направо, через ручей. Сам ручей не переходи. Встань позади куста акации, что у ручья, и жди. Упаси тебя Бог встать на тропе! Поспешай! Загон короткий, легкий и простой. Поехали! − проговорил скороговоркой Михалыч, хлопнул дверкой раз, второй, и машина рванула с места.
Захлопнув дверь, Михалыч начал было инструктаж оставшихся в машине охотников, но ему вдруг показалось, что оставленный им номерной что-то крикнул вдогонку.
Михалыч обернулся, охотник стоял спиной. «Показалось», − подумал он и приступил к инструктажу.
Пытаясь переварить и усвоить каждое сказанное егерем слово, Андрей хотел было уточнить коечто, уж очень ему не хотелось опростоволоситься в этой компании «профи», но не успел открыть рот, как дверка авто больно шлепнула ему по руке. Он вскрикнул, матернулся и отвернулся от удаляющегося автомобиля: слезы навернулись от боли.
Он чувствовал, что кисть опухала. Благо, рукавички были одеты, а то наверняка пару пальцев было бы сломано. Черт его дернул ухватиться рукой за стойку кузова… Мало того, рука-то левая − рабочая рука левши.
«Как же я теперь стрелять буду?» − подумал Андрей, прикладывая снег к посиневшей кисти. Он потерял счет времени и очнулся только от протяжного воя рожка − сигнала к облаве. «Мать твою!» − выругался Андрей, − «я же не успею на номер…»
Он бросился вниз по косогору, по натоптанной тропе. Как и обещал Михалыч, тропа вильнула влево, но Андрей решил срезать и кинулся вниз напропалую через плотный кустарник и глубокий снег.
До березы оставалось метров двадцать, когда, выскочив из цепляющегося за все куста, Андрей вдруг оказался на краю глубокого оврага и, не удержав равновесие, свалился в него. В колене что-то хрустнуло, нестерпимая боль прошила до макушки. Снег залепил глаза, пробрался за ворот, попал в уши. Шапка слетела и теперь покоилась гдето под сугробом.
«Время, время, время», − стучало в мозгу.
Вытряхивая снег из стволов, Андрей ковылял к березе, благо, через десять метров он вновь был на нужной тропе.
Дыхание сбилось, в глазах туман, болело все, что могло болеть в теле человека, и Андрей понял, что ни сил, ни воли сделать последние двадцать шагов от березы до куста акации, где был назначен номер на берегу незамерзающего то ли родника, то ли ручья, у него нет.
Пытаясь опереться о березу спиной, Андрей вдруг увидел прямо перед собой, в каких-то десяти метрах, вылетевшего из-за снежного холма огромного секача, несшегося со скоростью локомотива.
Зверь шел прямо на него…
«Не становись на тропе», − вспомнились слова егеря, а дальше..
Он не мог вспомнить, откуда взялись силы и каким образом ему удалось отскочить в сторону и выстрелить в этого монстра, который теперь лежал у его ног, а перед глазами мелькали улыбающиеся люди, трясли ему руку, похлопывали по плечу, обнимали и что-то говорили.
Лишь где-то глубоко-глубоко в сознании звучали кем-то сказанные слова: «ЗАГОН КОРОТКИЙ, ЛЕГКИЙ И ПРОСТОЙ»…
С той охоты прошло много лет.
Из главного героя получился замечательный «зверовик», компаньон и друг.
Сергей Ликсонов, Алтайский край
