Говорят, что охота − та же рыбалка. Не уверен
Рысь Проверив охотничьи документы, ружья, патроны, взяв сумки с едой, заправив машину, наша охотничья бригада отправилась в очередной путь.
Было тепло, утренний рассвет еще только-только белесыми полосками поблескивал на востоке. Шутя и смеясь, мы двигались к намеченной цели. Путь предстоял далекий, к месту охоты три-четыре часа езды полным ходом. Охота намечалась у подножья Эльбруса − красавицы вершины гор Северного Кавказа.
Проехав 10-12 км от города Кисловодска, мы поднялись на перевал Гумбаши (свыше двух тысяч метров над уровнем моря). Первая остановка − Карачаевский мост, шлагбаум, стоп. Остановились, поздоровались. Дежурному на посту выдали положенные два патрона, сто граммов водочки для согрева и закуску (таков обычай, сложившийся по местным традициям).
Документы проверены, открылся шлагбаум – и мы благополучно двинулись в путь к намеченной цели. Миновав сырзаводы (а их на пути было три), дорога стала петлять по серпантину: то резко сужалась, то расширялась, выходя на горный массив. Попетляв часа два, мы прибыли к месту охоты.
День уже вступал в свои права, солнце ярко светило, потеплело. Остановились, определили каждому намеченный маршрут и обязанности, разбрелись у подножья Эльбруса. Спускались в пологие ущелья, поднимались на косогоры, бродили по лесу. Лицензия была на кабана и косулю, но зверя не было.
Близился вечер. Изрядно устав, решили перекусить, выпить по чашечке чая и двигаться в обратный путь.
Разрядили и зачехлили ружья, поудобнее устроились в семиместном ГАЗ-69, отправились домой. Начинало смеркаться, солнце все ниже опускалось к закату, некоторые из охотников дремали.
Вдруг кто-то крикнул: «Впереди зверь!». Что-то мелькнуло в метрах пятистах перед машиной. Остановились. Все выскочили из машины, даже те, кто дремал. Наш взор устремился вдаль, где только что мелькали тени. Ружья у всех разряжены и зачехлены, а кое-кто выскочил даже без ружья. Только кум, что сидел на переднем сидении, не зачехлил и не разрядил ружье. Он, видимо, что-то заметил, вскинул ружье и произвел два выстрела, один за другим. Впереди промелькнуло еще несколько теней.
Мы все побежали вперед, к тому месту, где видели тени и куда были направлены выстрелы. Пробежав метров 3040, я увидел ужасную картину. На поляне, среди камней, сидел непонятный мне зверь. Он был ранен, болталась перебитая нога, а рядом метался маленький зверек. Было ясно, что это детеныш, а за валунами мелькнули еще две тени.
Раненый зверь сидел на земле и зубами рвал на себе мясо, стараясь отгрызть перебитую лапу. Я приблизился поближе и определил, что передо мной раненая рысь. Она не рычала, не проявляла в нашу сторону агрессии, лишь зубами остервенело отгрызала перебитую лапу, чтобы обрести свободу. Рядом в валунах метался и злобно рычал рысенок. Я снял телогрейку, хотел его прикрыть, чтобы он не видел муки своего родителя. Рысенок резко прыгнул в сторону и исчез в надвигающейся темноте.
Рысь продолжала рвать свою ногу. Хотя были уже сумерки, взглянув в сторону рыси, я уловил ее взгляд. Меня он поразил. Глаза светились в темноте. Они светились зловещим блеском и упреком, в них была ненависть, тоска и грусть за ту жестокость, которую проявил к ней и ее семье человек. Сомнения не было, это была семья.
Прогремел еще один выстрел − и все было кончено. Солнце уже почти скрылось за горизонт, а вдали, на его закате, я увидел удаляющегося крупного зверя, а рядом две маленькие тени, убегающие вдаль от места трагедии, связанной с жестокостью человека. В моей душе чуть потеплело, что хотя бы часть семьи осталась жить и продолжать красоту нашей удивительной природы.
А. П. Рябов, г. Ессентуки, Ставропольский край
