Перед армией я попросил у бога уловистой рыбалки
Может, и неправильно я считаю, что рыбалка – это тоже охота, как грибная и ягодная, но тем не менее рискну!
Давно это было. В тот год меня должны были призвать в ряды Советской Армии, а так как служили тогда по два-три года, то хотелось вкусить жизнь по полной. А раз хотелось, то и вкусил ее. Погуляв и победокурив, решил, что и любимому делу нужно посвятить несколько дней. Тогда моим занятием была рыбалка. Спорт и рыбалка – это две страсти, которым я долгое время посвящал всего себя.
На рыбалку как в последний раз
За пять дней до призыва, проснувшись в 6-00, выхожу во двор своей «хрущевки». Метель слабая, непонятно, затихающая или только-только разгорающаяся. По опыту знаю, что на Оби такая метель выглядит совсем не так ласково и мирно. Но раз решил, нужно идти. «А вдруг это моя последняя рыбалка в жизни», – подумал я, захрустев подошвами «шубинок», и отправился на трамвайную остановку.
Двадцать минут на трамвае − и вот я уже у вершины горы, с которой мне предстоит спуститься, а потом долгих восемь километров брести по заснеженным полям и, перемахнув незамерзающий «Балдин», оказаться на берегу реки Оби. Оседлав сани и умело управляя ими, то и дело притормаживая, чтобы они не набрали скорости ракеты, через 15 минут я у подножия и встречаю первых «возвращенцев».
– Ты куда, парень?
– спрашивает один из рыбаков.
– Да хочу на «Тихую» прорваться
– отвечаю ему.
– Даже не думай, там метель страшная, мы метров пятьсот протопали, а дальше тропы не видно. – Ничего, я потихоньку попробую.
– Ну, как знаешь.
На том расстались. Прохожу метров 300 по занесенным следам рыбаков, навстречу дедок.
– Ты куда, внучЕк?
– Да на «Балдин» иду, а оттуда хочу на «Тихую» протоку за подлещиком.
– Не ходи. Дороги нет, я уже два часа вернуться не могу: шаг в сторону ступил − и с головой в снег. Ковыряюсь, а сам плачу. Говорила же бабка, НЕ ХОДИ, старый черт. Вот же зараза, накаркала, чтоб ее, – ругается дедок.
Нелегкий путь
Пройдя по дамбе, я оказался на обских лугах и понял, что путь мой действительно будет нелегким. Натоптанной тропы словно нет, она даже не угадывается под слоем свеженанесенного снега, и я скорее по памяти, чем по приметам, пошел в нужном направлении.
Солнце уже давно висит надо мной, а я не прошел и половины пути. Мокрый насквозь, уже снял фуфайку и ватники, пот заливает глаза, а я все иду. Изредка оборачиваюсь, но других дураков нет!
Лишь к обеду вышел на берег Оби. Метель тем временем успокоилась, и лишь изредка налетающий легкий ветерок поднимал стаю снежинок. Силы мои были на исходе, и я с радостью рассматривал на той стороне Оби силуэты трех или четырех «бичевских» избушек. Случайно мой взгляд отклонился от противоположного берега, и я посмотрел направо. В километре увидел воду, не скованную морозами, а еще чуть дальше – пару-тройку не то палаток, не то домиков подле берега. И вот я смотрю туда, а в голове роится: «Может, туда? Ну чего опять на «Тихую», чего ты там не видел? Опять этот подлещик с лавровый лист или пара мелкого леща, а то и упырь ерш нападет и сожрет всего твоего мотыля». Буркнув «будь-что-будет», отправился вдоль обского берега. Еще полтора часа битвы со снегом − и вот я уже на льду. Льда всего 30 метров от берега, а дальше – темная обская вода. На льду стоят две палатки и бичевский домик.
Рыбаки появились
Не успел я подойти, как из одной палатки вылез мужик и его сын, которому было на вид лет 10-11.
– Ну как, рыба есть?– спрашиваю.
– Не. Просидели с сыном всю ночь, даже не шелохнуло. Домой пойдем. Как там тропа, видно?
– Тропы нет, да и мой след уже занесло, я к вам с самого утра продираюсь, устал, сил нет. Сыну-то вашему тяжело будет.
– Плохо, но идти надо, жена уже волнуется, поди.
Стою и жадно дышу, восстанавливая силы. Мужик с сыном, сказав «счастливо оставаться», уходят вдаль, и я провожаю их взглядом.
Вот и вторая палатка ожила, из нее по очереди выползают парни моего возраста. Только теперь замечаю обилие бутылок из-под «Жигулевского» вокруг их палатки.
– Как дела? – задаю резонный вопрос.
– Нифига, – отвечают, – два дня просидели, а поймали одного подъязка и фанерку. Домой пойдем.
Ушли и они.. Прислушиваюсь к домику: вроде нет никого, тишина. Значит, я один. Ну и ладно, меньше шуму – больше рыбы. Расчехляю свой ставосьмидесятисантиметровый бур. Толщина льда − чуть более 20 сантиметров. Достаю самую уловистую мормышку и, насадив на нее пучок мотыля, со словами «Боженька, если ты есть, подари возможность рыбки поймать, а то мне в армию идти, и кто знает, что там будет…» опускаю мормышку в крохотное окошко в шуге льда. Глубина − метров пять. «Ого», – бурчу себе под нос. Глубина отрегулированна, и поплавок, погрузившись на сантиметр под воду, замер. Замер и я. Минута, две, три – ничего. Ну и ладно, лещ-то ночью берет, а сейчас только три дня. Поднимаюсь с колен и принимаюсь бурить вторую лунку – пора ставить палатку. Взор падает на поплавок, а он: ЛЕЖИТ на боку. Моментальная короткая подсечка, и – ничего. Вновь погружаю поплавок и, найдя отброшенный бур, принимаюсь бурить вновь. Но что это? Поплавок вновь лежит на боку! Бур в сторону, сам на колени, моментальная подсечка – НИЧЕГО!
Борьба началась
«Да что за черт», – думаю я и вновь погружаю поплавок, а сам замираю на коленях рядом с лункой. И вот оно: поплавок слегка качнулся и показал мне свой белоснежный бочок. Подсечка в ту же секунду, но пусто. «Ерш, сволочь, подошел, что ли?» – думаю про себя. Поплавок вновь занимает свое место под водой, но тут же показывает свой бок. Я делаю глубокую подсечку, задирая руку с мотыльком на целый метр. И тут же мощный рывок опускает мою руку до уровня льда. Все! Борьба началась. Кто-то или что-то тяжелое и сильное не позволяет мне выбрать и двух метров лески, поэтому приходится то и дело стравливать и вновь вываживать сильную рыбу. А что это рыба, у меня уже не было сомнений. И вот, наконец, мне удалось подвести это ЧТО-ТО к самой лунке. Я даже хрюкнул от удовольствия: ЯЗЬ, не какой-то там подъязок, а конкретный ЯЗЬ. Показав свою морду, он вновь пошел в отвес, но уже слабо и безнадежно. Еще через минуту он, переливаясь и сверкая чешуей, лежал на свежем снегу. Язь был красив, в нем было не менее 800 г! Но что я стою? Скорее, нужно опустить мормышку, и я дрожащими от волнения руками отправляю мотыля под лед.
Едва поплавок занял свое место, как легкая дрожь пробежала по его телу, и он, слегка качнувшись, показал бок, тут же нырнул и вновь всплыл. Подсечка – ничего, но я вспоминаю и делаю дополнительный выброс руки на 40-50 см. И вот она, тяжесть, вновь тянет мою руку к лунке, но в этот раз чуть слабей и не так яростно. Но что это? Вдруг избушка ожила, и я отчетливо услышал кашель и возню за дверцей.
Улов пришлось спрятать
«Господи, скорее спрятать рыбу, а то обурят − и тогда прощай, удача», – думаю я, бросаю удильник, ища глазами выловленного язя. Он лежит в снегу, но весь в крови, и не только он, а и снег вокруг него тоже напитан кровью. Я засыпаю снегом рыбу и кровь, а хозяин уже лезет наружу, покряхтывая и попыхивая «Беломориной».
– Привет, пацан! Че, на рыбалку пришел? Зря! Давление скачет третий день. Сижу уже неделю и хрен что поймал! – сипит мужик неопределенного возраста. Я киваю, поддакиваю, а сам краем глаза посматриваю то на поплавок, то на искусственную горку снега, где похоронены следы свалившейся на меня удачи. Вот же зараза: поплавок бесится и даже удильник шевелится, а на краю снежной горки уже проступает кровь. Но я как могу не подаю вида и с безразличием смотрю по сторонам. Мужик что-то заподозрил и, уже залезая в нутро своей избы, вдруг задержался и стал сверлить меня глазами. Но и я не лыком шит – начинаю бурить лунки под колышки палатки, а сам проклинаю мужика, из-за которого на моем удильнике все еще сидит рыба и вот-вот уйдет. Моя игра в безразличие удалась, и дверка домика захлопнулась.
Я пулей к удочке. Аккуратно поднимаю удильник, но на том конце пусто. «Ушла», – чертыхаюсь я и продолжаю выбирать леску. Но когда осталось чуть более полутора метра лески, меня что-то дернуло и потащило уложенную леску под лед. «СИДИТ», – и я начинаю борьбу. Через минуту язь чуть меньшего размера уже лежал в пирамиде снега. Теперь я решаю как можно быстрее поставить каркас палатки и укрыться от чужих глаз.
Поклевка за поклевкой
Через полчаса все готово, и я, поймав за это время еще одного язя, удобно разместился в квадратной брезентовой палатке, и «шмель» загудел, принося мне тепло. Не помню, о чем я думал в то время, кажется, думать было некогда: поклевка следовала за поклевкой. Один язь сменял другого, иногда им удавалось порвать леску, даже не давая мне шансов на победу. Весь язь шел мерный, от 700 до 800 г. К ночи в мешке уже подпрыгивало около десятка этих красавцев. А потом наступило затишье, и у меня появилось время перекусить.
Оставив в одной лунке свою счастливую мормышку, три других я снабдил спускниками с тремя мормышками. В районе часа ночи один из больших поплавков дернулся и тут же с силой выскочил из воды. Мгновенная подсечка − и что-то тяжелое повисло. Именно повисло, без сопротивления, без рывков. Ну что ж, бывает, и коряга зацепится, бывает что и другой мусор виснет на крючках, но вдруг «мусор» показал свою морду в мою лунку. Но не успел я ахнуть от изумления, как лещ, это был он, оборвал леску и ушел в глубину.
Достаю запасные мормышки и леску, но тут второй поплавок повторил танец своего братца, и вот я аккуратно вываживаю очередную тяжесть из глубин Оби. Огромная голова появляется из лунки. Молниеносное движение рукой − и рыба забагрилась. Сильнейшие удары хвоста обдают меня и всю палатку брызгами воды, и «шмель» начинает недовольно шипеть от попавшей на него воды. Рыбина бьется об лед, и я, боясь обнаружить свой улов, усыпляю его несколькими ударами. Он был красив и огромен. Не менее двух кило. Руки дрожат и душа поет от такой рыбалки.
Не стану утомлять вас описанием всех поклевок, скажу лишь, что за два дня и три ночи я поймал тогда более 45 кг язя и леща. Самый крупный язь потянул на 1 кг 750 г, а лещ на 2 кг 125 г.
Мне дана была такая уловистая рыбалка, раз искренне просил. ОН и дал!
С тех самых пор я верю, что ЧТОТО или КТО-ТО ТАМ есть, ВЕРЮ, хотя и НЕ ВЕРУЮ!
Сергей Ликсонов, Алтайский край
