Турпоход. Алтай. Рыбалка.
Нет ничего белее тяжелого, чем ждать и догонять, гласит народная мудрость! Так оно и есть. И я мучаюсь ожиданием осени с ее яркими красками, теплым и ласковым солнышком и, конечно же, очередным охотничьим сезоном. А посему, чтобы хоть как-то отвлечь себя, я спешу на рыбалку и, глядя в прозрачную голубизну обской воды, вспоминаю…
Девятый класс средней школы №74 г. Барнаула, и мы своим, не по-детски сплоченным коллективом во главе с классным руководителем Фельк Анной Дмитриевной отправляемся на ежегодно проводимый туристический поход в Горный Алтай.
Взрослая команда
Уже с четвертого класса нас, малышей, брали в состав «взрослой команды» восьмиклассников. И несмотря на то, что мы выступали по большей части в роли балласта, нам «доверяли» набрать сучков, топляка, организовать костровище, отхожие ямы и ямы для мусора.
И вот мы уже в том возрасте, когда самостоятельно тащим весь свой скарб из продуктов, палаток, спальников, а также костровое имущество и вещи на собственных плечах, и кое-кому из взрослых есть чему у нас поучиться. Об этом говорят и проводимые конкурсы типа «костер с одной спички», «разбивка лагеря», «установка палатки» и еще масса других конкурсов, участие в которых частенько принимали встречающиеся нам на пути туристы и отдыхающие.
Наш ответ Чемберлену
Помню как-то раз, году так в 1986, наша группа пересеклась маршрутами на водопаде «Камыш Ла» с такой же группой школьников, но из Канады. Глаза лопались от зависти, глядя на их амуницию и имущество. Чего стоила одна лишь палатка, скрученная в тубус и с легкостью закинутая за плечо, несмотря на то, что она была двухместной. Переведя взгляд на наши неподъемные палатки весом что-то около семи, а возможно, и более килограммов, хотелось плакать, а уж о спальниках и говорить нечего.
«Чем же нам ответить Чемберлену?» − держали мы вечерний совет у костра. Крики, ругань, одно предложение сменяло другое, а консенсус все никак не мог быть достигнут.
– Я знаю что мы им предложим! Давайте вызовем их на соревнования по рыбной ловле.
Эх, знать бы нам, что они о таком мероприятии и слыхом не слыхивали, но согласились, им было интересно. Ну и нам, конечно, тоже.
– Смотри, смотри, как он червя надевает, вот умора-то! Да не так нужно, смотри! И мы помогали насадить червя. А они, эти зашибленные цивилизацией дети, искренне восторгались при поимке какого-то там подкаменного бычка размером со спичечный коробок. А когда одному из них удалось все же выловить леща, граммов эдак на четыреста, весь их лагерь сбежался на смотрины! Они щупали, передавали из рук в руки, гладили и ФОТОГРАФИРОВАЛИСЬ с ним, и все кричали «оккей, оккей!». День закончился под наваристую уху с баночками кока-колы. Как вы думаете, кто что выбрал?
«Ароматный» алтайский завтрак
И вот мы снова в Горном Алтае. Получив на турбазе «Юность» провизию на долгих две недели, отправляемся в поход. Не было ни единого выхода без того, чтобы мы не порыбачили. И несмотря на то, что «заядлый» я был один, тем не менее рыбачили многие, а запаса лески, крючков и грузил у меня хватало на всех желающих.
Манжерок! Ни один турист не проходит мимо этого места. Это еще не маршрут, но уже и не цивилизация. В наших походах это была отправная точка, где мы «акклиматизировались». Вторые сутки занимаемся бездельем. Проведали старых знакомых из одноименной деревни, побывали на озере «Ая». Вечером предложил товарищам порыбачить, но поддержки не ощутил: завтра − начало долгого пути, и хочется просто отдыхать. Укладываясь спать, предупредили дежурных о необходимости подняться за час до общего подъема, дабы набрать катунской речной воды для отстоя, иначе пищу не приготовить − ил, песок, а также и прочий речной мусор в достатке присутствуют в водах этой реки.
Шесть тридцать утра. По лагерю понеслась команда «Подъем». Шлепая босыми ногами по утренней росе, направляемся к берегу Катуни на утренний моцион, а еще через полчаса тесным кругом рассаживаемся вокруг костра и начинаем завтрак, как вдруг:
– Это что такое?
– Я чета не понял?
– Дежурные, вы совсем обнаглели, что ли? − слышатся голоса, и в этот момент: уху половим, − говорит Костя, пряча в штаны кулек полиэтиленового пакета с наловленным под камнями водопада мормышем.
– Пойдем, − отвечаю и подхватываю с огня консервную банку, где варился мормыш.
Идем вдоль катунского берега, туда, где плато переходит в горные кручи.
Еще неделю тому назад мы заприметили это место с другой стороны реки, когда разбивали внеплановый лагерь (одной из одноклассниц стало плохо от знойного августовского солнца).
– Костян, смотри, какое там место! Ну точно заводь есть! Вот бы туда попасть!
– Ага! Уж там-то точно лещ водится, − отвечает мой друг. И вот мы идем к тому месту, на ходу мастеря убогие удочки из черемухи. вздрогнув, «пошел» на выход из этой бухты, и мужик подсек. Лещ, увесисто шлепнувшись о гранитный монолит, сорвался и плюхнулся в реку. Мы оглянулись на рыбака − реакции на это происшествие никакой. Он как обычно напяливал на огромный крючок горстку навозного червя. Мы с другом удивленно переглянулись: как же так, крупный лещ сорвался, а мужику хоть бы хны? Пока мы выбирали более удачное для наших коротких удочек место, еще один рыбак пытался подтащить к себе леща, но тот также сорвался после многочисленных ударов о скалы. Стало понятно, почему такая спокойная реакция: видимо, это происходило довольно часто, и в этом мы убедились чуть позже. А пока насаженный боком бокоплав отправляется в мутные воды реки.
«Вама ище молоко пить, а не рыбу удить»
Костик, укрывшись под скалой, тайком от взрослых закурил, усиленно разгоняя дым сигареты «Шипка» руками, как вдруг его удочка поползла к краю нашего плато.
– Костян, клюнуло, − успел я выкрикнуть другу и наступил на удочку ногой.
Костя подсек, но рыбу вытащить не получилось! Вижу, как леска режет воду, ходит из стороны в сторону и никак не поддается.
– Ну чаво, чаво там взялося та? − спрашивает один из рыбаков, тот, что при нас еще не ловил. Он пытается со своего места разглядеть, что там клюнуло у моего товарища, и почти нависает над нами со своего места.
Костя продолжает борьбу, а я думаю: «неужели таймень взялся», но тут удочка друга резко пошла вверх − обрыв.
Очень не понравилась нам тогда поговорка одного из «тех»:
– Вама ище молоко пить, а не рыбу удить, − и все трое засмеялись.
Мы «поперли»
«Ладно, пеньки старые», подумал я и перевязал крючок другу. Не более пяти минут прошло с того момента, как произошел обрыв, и вот Костя вновь вступил в борьбу.
На этот раз ему удалось подтянуть рыбу к нашему карнизу и, вытянув руку как только можно ниже, мне удалось захватить голову поднятого Костей леща. Был он некрупным, граммов пятьсот, но он БЫЛ!
– Вот так-то! − краснея, выкрикнул вверх мой дружок.
– Ща попрем, – поддержал товарища я, и мы «поперли».
Мужики сидели молча, точнее, они сопели, бросали окурки в воду (чего ранее не делали), но после очередного леща, а было их на тот момент нами поймано не менее десятка, стали интересоваться:
– Эй, пацаны, вы на че удите?
– На чярвя, − врем и дразнимся мы.
– А глыбина кака у вас?
– Не знаем, у нас грузил нет! − опять врем и перемигиваемся с товарищем, ловя в полводы.
Время шло, и вот наши «трикошки» были набиты рыбой, других садков у нас под рукой не было. За все это время мужикам удалось лишь пару лещей «донести», да и поклевки у них были нечастыми.
– Пакеда, пердуны! − крикнули, сговорившись, мы и услышав в ответ: «вот я вам ща, засранцы, уши надеру!», побежали в лагерь варить уху.
Когда мы в третий раз пришли на то же самое место, то услышали сверху:
– О, о блин..! Опять эти сопляки приперлися! – сплюнул в сторону один из «пердунов» и засобирался домой.
Тайны своей удачливой наживки мы так и не раскрыли.
Племя на рыбалке
И вот я вновь мастерю удочку своему другу Косте: ветка черемухи, два метра лески 0.25, пара дробинок, крючок №5 и гусиное перо. Выхватив удочку из рук, он умчался на берег реки.
Моя очередь мыть посуду, и я принимаюсь за дело. Вдруг подбегает друг Колька:
– Серый, сделай мне удочку. Не успел я открыть рта, как он мне:
– Я черемуху принес, а вот лески, крючка и свинца нету.
Ну что ты будешь с ним делать. Мастерю. Вдруг еще один из одноклассников подходит с той же просьбой. Чую неладное и спрашиваю, в чем дело.
– Лещ у берега прет! − говорит мне Коля и мы вместе бежим туда, где уже собралось все наше племя. Картина была невообразимая!
Манную кашу, которую нельзя было есть, проштрафившиеся дежурные вывалили прям у берега, все два ведра. И теперь вода просто кишела от рыбы. Плавники, торчащие из воды, проплывали в полуметре от края воды, и по количеству плавников и бурлящей воде мы поняли, что ее там «пропасть».
В тот день на удочки ушла вся бобина клинской лески. Рыбачили все, даже девчонки, а Ира Парфиненко поймала леща весом более килограмма. Восторгу не было конца. Рыба клевала у всех, поплавки путались, крючки цеплялись друг за дружку, а мы все ловили и ловили, а так как поблизости вся черемуха ушла на удилища, моя удочка была самая экстравагантная: скрученная вдвое сталистая проволока длиной чуть более метра, найденная на берегу. А рыбачил я, сидя на большом валуне, что лежал на берегу, и, свесив в речку босые ноги, я ловил прям между ступней.
ВОТ ЭТО БЫЛА РЫБАЛКА!!!
Сергей Ликсонов, Алтайский край
